— Колдун? — удивлено протянул я и по привычке попытался обратиться к памяти Семи, но там зиял провал.
— Да. У нас есть колдуны. Горы дают силы тем, кто достоин. Здесь, на равнине, Риваз бессилен, поэтому мы редко покидаем родные места, — она поднялась и потрогала лоб старика. Налив в чашку воды, попыталась его напоить, но ничего не получилось.
— И куда вы идете?
— Здесь все разрушено и живых не осталось. Нам надо перебраться на другой берег Аагры. Там сейчас все люди. А вы как здесь оказались?
— Пришел порталом из мира Лучезарной. Здесь рядом монастырь, там наверняка есть люди, могу отвести вас туда.
— Так вы — жрец? — она с удивлением посмотрела на меня.
— Нет, — я покачал головой, — просто был там. Сейчас планирую выходить к людям, правда, у меня есть еще несколько дел в Кируне — это город недалеко отсюда.
— Я знаю, но, скорее всего, все мосты взорвали. Не представляю, как мы сможем попасть на другой берег, — она с надеждой посмотрела на меня, — я-то ладно, но Яна совсем маленькая. Если звери нагонят нас, мы не отобьемся.
— Что-нибудь придумаем, — постарался успокоить ее я, — а что, за вами гонятся звери?
— Не знаю. Риваз устраивал им ловушки, пока мы были в горах. Он их чувствовал на расстоянии. А как спустились на равнину, с каждым днем ему становилось только хуже. Яна тоже чувствует зверей, но сейчас вроде все нормально, она спокойно спит.
— Ложитесь тогда и вы, я посижу пока, посторожу, — предложил я.
Рима достала еще одно одеяло из рюкзака и, обняв дочку, быстро уснула. Я сидел и раздумывал, как быть дальше, и что вообще произошло в этом мире за время моего отсутствия. Мои размышления прервал хрип старика. Мне показалось, он начал что-то говорить. Нагнувшись к нему, стал прислушиваться, но внезапно он распахнул глаза.
— Раб Нургала! — грозно прохрипел Риваз и попытался создать руну. Во мне неожиданно вскипела ярость: он хочет убить меня! Резко наклонившись, я сделал пас руками — и выдернул из изможденного тела душу старика. Серый, едва видимый комочек души впитался в мою руку, и ярость, затмевавшая разум, мгновенно исчезла. Старик дернулся и замер. Его безжизненные глаза смотрели в небо, а лицо было искажено страхом и злобой. Прикрыв ему глаза, я снова опустился на землю у костра.
«Что это было?» — задумался я. Внезапная ярость, а потом движение руками — и старик мертв. Что со мной происходит? Меня пугали изменения, произошедшие во мне после встречи с рабом Нургала. Я становлюсь таким же?
В голове вдруг всплыла информация — я поглотитель душ, раб Нургала. На меня будто обрушился огромный поток знаний. Я был не только я, но и потомственный колдун Риваз. Мои предки жили в горах и творили колдовство. Здесь расположен источник, он дает нам силы, взамен мы делимся с ним энергией животных, убитых во время охоты. Орошаем камни гор их кровью, а так же кровью врагов. Я помнил сотню заклинаний. Как запустить лавину, как вызвать дождь, как бесшумно прокрасться по камням во время охоты. Помнил своего сына совсем маленьким, помнил горечь и боль от его гибели. И внутри меня жила ненависть к животным и ко всему, связанному с именем Нургала.
Из задумчивости и чужих воспоминаний меня вырвал шершавый язык огромного волка, который сидел напротив меня. Он еще раз лизнул мою щеку а в голове я услышал его голос:
— Мы голодны, хозяин. Здесь мало еды. Можно, мы сожрем их? — волк был огромный, ростом с корову, но выглядел паршиво. Худой, костлявый. Шерсть его была в комках, на лапах — запекшаяся кровь.
— Они под моей защитой. Завтра мы уйдем, старик останется вам. Сейчас уходите! — властно подумал я, и волк, поклонившись, скрылся в сумерках леса. Яна заворочалась и застонала во сне, но, к счастью, снова затихла.
«Мало мне было проблем!» — с горечью подумал я. Похоже, я действительно превращаюсь в раба Нургала. Не могу пройти к храму, болезненно реагирую на магию жрецов, пожираю души. Становлюсь таким же зверем, как этот волк? Надо что-то с этим делать. Я ощущал полное безразличие ко всему происходящему. Вот только что, я фактически убил старика, сожрал его душу, впитал его знания. Что должен чувствовать нормальный человек? Отвращение своим поступком, страх? Я же спокоен и принимаю все как должное. Хотя что-то человеческое во мне осталось. Я не хочу смерти Риме и Яне. Готов заботиться о них и их безопасности, возможно это один из вариантов, чтобы оставаться человеком.
Чтобы прийти в себя, решил заняться медитацией. Мне всегда это помогало. Закрыв глаза, постарался отрешиться от всех проблем и от этого мира. Вскоре мне это удалось, и я оказался в своем новом мире.
Я сидел в саду под яблоней, а на ветке напротив расположился ворон и внимательно меня разглядывал.
— Хорошо ты тут заперся, мне здесь нравится, — прокаркал он и сразу перешел к делу, — ты поглотил душу и стал сильнее, точнее, я в тебе стал сильнее и смог пробиться в твой мир. У тебя много вопросов, вижу, ты пока не готов принять меня, но со временем это пройдет. Моя частица теперь в тебе. Так же, как и частица Лучезарной. Не думал же ты, что она тебя отпустит и оставит в покое?
— Думал. У нас с ней был договор. Я против богов, и не желаю играть по вашим правилам, — с вызовом ответил я.
— Она оставила в тебе часть себя, то же сделал и я. Мы постоянно боремся. Но сегодня ты усилил меня, и я усилю тебя. Все честно: ты отдал мне душу старика, я оставлю тебе его знания. Нургал всегда честен со своими рабами. В отличие от этой глупой бабы, которая вечно хитрит и плетет интриги со своими жрецами. Настоящий воин не опустится до такого.
— Я не желаю, чтобы мной помыкали ты или она. Я хочу быть сам по себе, не хочу быть чьей-то игрушкой!
— Послушай себя: ты говоришь, как обиженный ребенок. Это недостойно звания воина. А ты теперь воин. Найди дорогу на другой берег этой проклятой реки, проведи туда зверей — и после победы ты будешь править обширными землями! — ворон внезапно поднялся с ветки и, подлетев, клюнул меня в лоб.
Я вывалился из медитации и снова оказался у костра. Прислушавшись к себе, понял, что мысли старика и его воспоминания покинули мою голову, оставив только полезные знания. Это радовало. Не очень приятно было снова получить раздвоение личности. Если с Семи было легче, то вот мысли Риваза были пропитаны ненавистью и болью.
Подкинув дров в костер, достал спальный мешок и лег спать. Думать и переживать просто не осталось сил.
Утром меня разбудил запах еды. Выбравшись из спальника, увидел, что Рима готовит в моем котелке кашу. Потянувшись, подошел к ней.
— Ночью старик умер, — тихо произнес я.
— Я уже видела, и попрощалась с ним, — несколько отстранено произнесла она, — мы устали, — она, как бы извиняясь, развела руками, — для него это — лучший выход. Он был отцом моего мужа и меня недолюбливал. Я отвечала ему тем же, но вот дочка очень любит его и будет сильно переживать.
Рима грустно покачала головой и сняла котелок с огня:
— Это последняя наша еда. Не знаю, что мы будем есть дальше.
— У меня полный мешок, не переживай, — успокоил я ее.
Рима решила не идти в монастырь. Не факт, что там есть кто-то живой, в городе можно укрыться и поискать путь на другой берег.
Дорога до города заняла чуть больше двух часов. По пути мы не заметили ни одного человека или зверя. Лес как будто вымер. Да и сама Кируна выглядела ужасно. Улицы были завалены прошлогодними листьями, грязью и мусором. Было видно, что люди в спешке покидали город. На окраине, где располагались многоквартирные дома, многие двери были открыты. Поселив в одну из таких квартир Риму и Яну, я отдал им свой мешок с припасами и собрался на разведку. Не стоит их таскать с собой, к тому же, у меня есть еще и свои дела.
Осторожно прокравшись вдоль стен, выбрался из города и пошел к реке. Первым делом надо попробовать избавиться от проклятой магии Нургала. Да и от магии Лучезарной тоже не лишним было бы избавиться. Подойдя к Аагре, я, не раздеваясь, осторожно стал заходить в воду, переключив зрение на магическое и внимательно следя за своим средоточием. Вода была теплой и дарила покой. Я чувствовал, что мне хорошо, и все проблемы отошли куда-то далеко. Меня закружило в воде, я перестал ощущать свои руки и ноги, постепенно растворяясь в водах реки, становясь с ней единым целым. В этот момент над ухом раздалось злобное фырканье, и кто-то рванул меня за ворот рубахи, пытаясь вытащить из воды. Мгновенно придя в себя, понял, что меня тащит к берегу тот самый волк, что приходил ночью к нам на стоянку. С каждым метром он терял силы. Когда до берега оставалось всего ничего, его челюсти разжались, и волк, закатив глаза, ушел под воду. Пришлось мне, выбиваясь из последних сил, вытаскивать своего спасителя.
